Здравствуйте, меня зовут Анастасия, я мама дочки Елизаветы.
Беременность протекала на фоне угрозы в три месяца. Потом без особых осложнений. После родов дочку сразу же унесли в реанимацию, а вокруг шумели врачи, что ни разу в жизни не видели таких детей.
В реанимацию к ней я попала только на второй день. Все врачи убеждали отказаться от ребенка, аргументируя тем, что жить ей максимум 20 дней. После реанимации нас перевели в больницу, следя за динамикой. 6 суток я не спала и увлажняла ее маслом...
Читать полностью
Здравствуйте, меня зовут Анастасия, я мама дочки Елизаветы.
Беременность протекала на фоне угрозы в три месяца. Потом без особых осложнений. После родов дочку сразу же унесли в реанимацию, а вокруг шумели врачи, что ни разу в жизни не видели таких детей.
В реанимацию к ней я попала только на второй день. Все врачи убеждали отказаться от ребенка, аргументируя тем, что жить ей максимум 20 дней. После реанимации нас перевели в больницу, следя за динамикой. 6 суток я не спала и увлажняла ее маслом каждые полчаса.
Через 10 дней нас отпустили домой по моему настоянию. По приезде домой, мы связались с врачом из Израиля по скайпу, но при разговоре я поняла что это неизлечимо, и сама врач сказала, что смысла нет ехать.
Мы перепробовали очень много кремов. Купала в отварах из ромашки, календулы, коры дуба, мать-и-мачехи, делали ванны с содой, с разными видами масел. Потом поездки к генетику, дерматологу в город Ставрополь. Ответы у всех одинаковые: “Пробуйте, увлажняйтесь, находите свой крем”. Изменения есть, краснота сошла, как мне кажется, стало лучше, но кожа грубеет.
В садик она не ходила, спасибо бабушке, что могла помочь посидеть, пока я работаю. Было много вопросов у прохожих: “А что с ребенком? Такой сильный дерматит? Ой бедная”. Но с детками общение нормальное.
В школе я сразу предупредила о нашей особенности, и у мам других детей отпали все вопросы. Главное - верить.
Зарубежные кремы нам помогают, но часто покупать их я не в состоянии, поэтому постоянно в поиске доступных аналогов.